|
 Я так и не постиг Москву, хотя и жил там некоторое время. И теперь, будучи даже проездом, удивляюсь. В свой нынешний приезд я пролетел ее насквозь, стремглав, блестящим новогодним путем, с алыми и бирюзовыми елями, бегущими радугами электричества и другой, почти невозможной для описания московской феерией, бешеным ритмом и роскошными дворцами чьих-то жизней.
Щемящее чувство. Я проехал мимо, хотя мог остаться. Не сейчас, а парой лет раньше, когда пытался понять этот город изнутри, с обратной стороны. С нечистым болезненным дыханием подъездов, с ежедневно исчезающими вокруг, словно под бомбами, старыми домами и возникающими так же часто на их месте свечами нововысоток. Может быть, воздух был настолько грязно-ватным в сырость и ядовито-приторным в жару, что дома, думалось, упирались в самое небо; в любую погоду, почти всегда их верхушки плыли в дымке, подпирая, а то и разрезая её. Эта дымка и была московским небом. И я не остался, мне очень быстро стало неуютно жить под этим серым сводом, неисчезающим московским убором, колышущимся в районе двадцатых этажей. >>>
…Мельчайшие сосуды переулков и крупнейшие аорты проспектов, идеально гладко выполненные, но забитые тромбами мусора, раздуваемого смолисто-асфальтовым ветром. Безупречность и безысходность на одной улице, первая – сыто шествующая, расталкивая окружающее; вторая – вжимающая свое тело в прорехи домов, как в дырявую изнанку мерцающих блесток парадного костюма. Сверни в любой переулок, углубись в складкифасадов, проникни под гладкую кожу, татуированную изящнейшей вязью дорогих письмен. И все встанет на свои места. Мрачное племя живет взаперти, ему запрещено выходить на центральные улицы, однако оно – тоже часть лица, которую неприятно показывать.
Этого не впитать, если пронестись мимо, в веселой карусели праздника. Город не показывает своей изнанки, да и захочешь ли ты смотреть на нее? В преддверии веселья всё должно быть красиво.
Приходится понять, что красота Москвы, её шарм и блеск витрин – это целесообразность. Не будь в этой красоте заложенного экономического эффекта и рекламного смысла, город остался бы таким же серым, как и множество других российских городов. И делается немного смешно, когда я слышу, что Москва задыхается от постоянных наплывов новых жителей. Организм не может зачахнуть от притока новой крови, и московская ежесекундная живая круговерть говорит за это.
Но мне нравится Москва. Нравится ровно три дня, за которые успеваешь-таки влезть под кожу, окунуться в удесятеренное движение ног и колес. Нравится за то, что здесь живут мои хорошие друзья и знакомые – неугомонное племя пассионарно настроенной молодежи, переносящей центр тяжести множества российских предместий в Один Большой Город, толкающей Его вперед, много берущей от Него, но еще больше дающей Ему.
Когда я приеду сюда в следующий раз, мне не хотелось бы больше играть в гляделки с неуютными кварталами-перевертышами, меняющими облик простым поворотом витрин. И, как знать, в плотном потоке спин, быть может, начнут появляться просветы улыбок.
14685 просмотров
 Ваш комментарий будет первым | |
|
